А было время, когда этот шлем украшали фазаньи перья, когда его блеск можно было сравнить с осколком солнца, когда из-под его начищенного козырька, словно хищные молнии, сверкали глаза татарина Хасана.
Вот уже несколько лет наводил Ибрагим Хасан страх и ужас на воинственных кнехтов и мирных крестьян Ордена, неожиданно появляясь со своим отрядом среди бела дня, как заоблачный житель. В считанные минуты расправлялся отряд с мужчинами, крал женщин, детей, поджигал жилища и так же стремительно отступал за далекие холмы и леса, где плотно громоздились друг на друга кучевые облака. А в глазах уцелевших еще долго стояли образ сияющего шлема и хищные глаза жестокого хозяина.
Сколько рыцарей Ордена уже клялись схватить и казнить вероломного нарушителя и даже посылали послов в литовскую Кзыл-Орду, но князь Витольд только разводил руками и ничего не обещал. А может быть, и опасался литовский князь, что Хасан начнет охотиться и на его подданных. Кто знает, где живет Хасан, и кто сможет настичь татарских конников, рыскающих по всей Руси, Карпатам и Крыму?
И вот наступил 1400 год. Орденские посты опять не заметили, где и когда пересек границу кровожадный Ибрагим Хасан. На этот раз он привел целое войско своих сородичей. Прячась в густых лесах, прикрываясь луговыми туманами, вышли татары к самому Инстербургу и с ходу взяли замок Георгенбург. Застигнутые врасплох кнехты были перебиты в неравном бою. Весь замок и близлежащие деревеньки оказались в руках ордынцев.
Чтобы не видеть всех земных злодеяний, вырывались в самую высь столбы дыма, птицы взлетали, рыба ушла на дно Инстера. А пожарища все разгорались и разгорались. В телеги уже собирали всю дорогую утварь, а иные были забиты связанными телами мужчин, женщин и детей. И повсюду, как злобный смерч, носился Ибрагим Хасан, торопя соплеменников выезжать в обратный путь до прибытия рыцарей из Инстербурга. Хасан с небольшим отрядом замыкал отступающий обоз с богатой добычей, когда из одной телеги каким-то чудом высвободились двое белокурых подростков и устремились к ближайшей дубовой роще. Никому не позволил Хасан преследовать беглецов, сам погнался за ними, как всегда, щеголяя шлемом.
Нет, не убежать детишкам от его резвого скакуна! Вот уже он на расстоянии опущенной нагайки, вот уже видит он их белокурые головки, каждый волосок! А они все бегут и бегут, надеясь на чудо…
Нет, он не собирался их убивать, ведь белокурые дети ценились больше золота и на невольничьих крымских рынках, просто азарт охоты ударил ему в голову. Полоснув детей по спинам нагайкой, Хасан заставил их разом повалиться в густую траву и громко заплакать. А сам, приподнявшись в стременах, расправив фазаньи перья, не отказал себе в удовольствии набросить аркан и волоком доставить беглецов к обозу.
И тогда случилось чудо! Не доскакав нескольких метров, удалой всадник провалился под землю. Нет, в ту страшную минуту дети не успели прочесть молитву и даже не догадались призвать Святую Деву: слишком они были напуганы происходящим ку, но к этому времени их дозорные для того, чтобы понять, что их преследователь просто угодил в потайную охотничью яму, предназначенную для лося или кабана. Они все еще не верили своим глазам.
Может быть, и бросились бы татары на выручку своему начальнику, но к этому времени их дозорные увидели кнехтов Немецкого ордена, и отряд спешно двинулся на восток…
…Незадолго до 1900 года воле истлевших костей были найдены только шлем и некоторые проржавевшие части амуниции.
Присоединиться