В том, что я абсолютно ничего не смыслю в современном искусстве,
пришлось лишний раз убедиться, едва оказавшись у стен черняховского
замка Инстербург. Именно на его территории вот уже в третий раз
состоялся соответствующий фестиваль.
Предмет внушительных размеров и еще более замысловатой формы я принял за недостроенные нарты для какого-то чукотского Гулливера. И, конечно, ошибся – оказалось, это был причал для дирижаблей. Но дело даже не в том, что он действительно был слегка не достроен. Даже успей авторы работы из московской группы "Дети Иофана" придать конструкции, как задумывалось, вертикальное положение, ваш корреспондент все равно вряд ли бы догадался о ее предназначении в силу своего сугубо консервативного мышления.
Впрочем, как быстро выяснилось, не я один такой кондовый оказался в тот день. Несколько человек в недоумении замерли перед другой инсталляцией в виде ряда белых шестов различной высоты. Для таких невежд, как мы, предназначалась пояснительная табличка рядом с экспонатом. "Группа "ЛЕС" (Светлогорск) "РадиоВолна" - значилось на ней. Я еще раз присмотрелся к шедевру – действительно, что-то эдакое навевает.
В замковом дворе острие меча, в форме которого уложены плиты дорожки (творение не модернистское, а существующее здесь уже давно), упиралось прямо в абстракционистский фонтан (а вот его тут раньше не стояло), кажется, из матрасных пружин и поливальных шлангов. Питерец Макс Васильев-Красноперов со своим "Водражением" явно не прогадал: день выдался жарким, и экспонат пользовался повышенной популярностью у публики.
С журчаньем его струй вполне даже гармонично перекликалась мелодия, лившаяся из синтезатора. Над пультом колдовал молодой человек в пестрой кепочке. Андрей Любимов оказался земляком-калининградцем.
- Не узнаю… э-э… композитора в этой аранжировке, - стараясь держаться как завзятый меломан, отвесил я немудрящий комплимент.
– Турчини, 18-й век, - просветил профана Андрей.
- Приятная музыка.
- По крайней мере, не напрягает. Такая своего рода музыкальная шкатулка.
На одной из уцелевших стен цитадели я приметил еще одно новшество – занавес, по бокам которого на вешалках были распяты два медицинских халата. Творцу этой инсталляции Герцену (однофамильцу разбуженного декабристами деятеля) хватило моего вопрошающего взгляда. Таинственно улыбаясь, Яков Теодорович потянул замаскированную веревочку, занавес раздвинулся, открыв вырезанный на дереве лик святого, одновременно дружно рухнули обе вешалки.
- Символизирует падение идолопоклонства перед христианством, - скромно пояснил природный лютеранин, по собственному признанию больше сочувствующий православию.
Потрясенный до глубины души, я в задумчивости свернул влево и вздрогнул: среди руин колыхались на легком ветерке еще несколько белых халатов. Для парада приведений было, пожалуй, рановато. Уже привычно поискав взглядом табличку, я понял, что не ошибся. Художник Архип Поищи из Эквадора (!) именно так видит печально известное "Дело врачей".
После всего увиденного оставалось лишь сожалеть, что пора было уезжать обратно в Калининград. На следующий день в программе значился звон на билах в исполнении Александра Жихарева. Говорили потом, что гость из Коломенского трудился в поте лица своего пять часов кряду, очаровал буквально всех и не исключено, что в будущем вновь посетит нас уже с официальными гастролями. Чем особенно хорош замок Инстербург – так это тем, что постоянно открывает для калининградцев новых "звезд" в мире искусства и музыки.
Фото: КЛОПС.ру
Присоединиться